Краваль Владислав Владиславович

Полное описание

В вандализме Краваля обвинили в связи с тем, что ночью 19 июня 2022 года он, по версии следствия, находясь в состоянии алкогольного опьянения, синей и белой краской из баллончиков нанёс «хорошо видимые и трудно смываемые» нецензурные надписи антивоенного содержания на баннер с изображением георгиевской ленты, сложенной в форме буквы Z, и надписью «#ЗаПобеду», размещённый на фасаде Дворца культуры города Ухты, а также на стены и облицовку террасы этого же здания, стену примыкающей к нему электроподстанции и на асфальт у автобусной остановки рядом. В частности, он написал «Х** войне!». Ущерб впоследствии оценили в 28 590 рублей.

После этого Владислав Краваль скрылся, и установить его личность по видеокамерам правоохранительным органам, видимо, не удалось.

25 сентября 2022 года, спустя несколько дней после объявления мобилизации, Краваль, как указано в приговоре, «будучи в состоянии алкогольного опьянения», действуя «в целях дестабилизации деятельности органов власти» со своего мобильного телефона позвонил в дежурную часть отдела полиции по номеру 112 и сообщил о готовящемся поджоге военкомата, расположенного в Ухте. 27 сентября 2022 года Владислав был задержан в подъезде своего дома. В ходе обыска в его квартире, проходившего без участия самого Краваля, были обнаружены бело-голубой значок и испачканная краской куртка с перечёркнутой буквой Z и надписью «Х** войне» —в этой одежде он, по версии следствия, совершил ранее акт вандализма. В результате против него было возбуждено дело по двум статьям УК РФ: за порчу плаката и за заведомо ложное сообщение о поджоге военкомата (как объекта социальной инфраструктуры). 29 сентября 2022 года Краваля отправили в СИЗО.

Изначально за антивоенную надпись на Дворце культуры его обвиняли в вандализме по ч. 1 ст. 214 УК РФ, то есть в осквернении зданий и порче имущества в общественных местах, не предусматривающей лишения свободы. Однако позже в ходе расследования следователь усмотрел в словах «Х** войне» политический подтекст и переквалифицировал содеянное по ч. 2 ст. 214 — более тяжкой. Он предположил, что надпись Краваль нанёс по мотивам политической ненависти. Ч. 2 ст. 207 УК также поменялась на более тяжкую ч. 3 той же статьи: звонок Краваля в полицию следствие сочло ложным сообщением о теракте «с целью дестабилизации работы органов власти».

Как рассказал сам Владислав Краваль журналистам издания «Север. Реалии», он признал свою вину по более тяжким частям вменённых статей обвинения по совету адвоката, в качестве сделки со следствием: в обмен на это признание в конце декабря 2022 года суд перевёл его под домашний арест. Впрочем, в мае 2023 года он снова был помещён в СИЗО из-за нарушения условий домашнего ареста, которое ФСИН пыталась вменить ему неоднократно. 

Свои действия по порче баннера Краваль объяснил негативным отношением к войне, а звонок в полицию — тем, что незадолго до этого увидел в одном из Telegram-каналов в списке людей, якобы подлежащих призыву по мобилизации, данные своего старшего сына, который с детства болеет астмой и негоден к военной службе. В связи с этим мужчина находился в состоянии аффекта и стресса. Гражданская жена Владислава Краваля также пояснила, что, испугавшись, что его сын может быть мобилизован, мужчина впал в шоковое состояние и выпил. Проходя мимо военкомата и наблюдая за сборами мобилизованных в военную часть, он сгоряча позвонил в отделение полиции Ухты со своего номера и сказал, что готовится поджог.

В судебном заседании Владислав Краваль признал свою вину частично, утверждая, что, будучи пацифистом, пришёл к городскому дворцу культуры и решил выразить свою гражданскую позицию и нанёс антивоенные надписи, действуя из хулиганских побуждений, а не по мотивам идеологической или политической ненависти. Также мужчина пояснил, что звонок со своего сотового телефона в дежурную часть ОМВД по городу Ухта с сообщением о готовящемся поджоге военкомата он совершил в состоянии алкогольного опьянения, испытывая страх за судьбу своего сына после того, как прочитал в Интернете информацию о включении граждан, не имеющих опыта военной службы, в списки лиц, подлежащих мобилизации. Краваль настаивал, что он не имел намерения дестабилизировать деятельность органов власти, хотя и понимал, что по его сообщению органы должны провести соответствующую проверку. 

Свои признательные показания на предварительном следствии, в которых он признавал свою вину по предъявленным обвинениям по ч. 2 ст. 214 и ч. 3 ст. 207 УК РФ, Краваль подтвердил частично, указав, что оговорил себя в части мотивов совершения преступления для того, чтобы ему изменили меру пресечения с заключения под стражу на домашний арест.

Обвинительный приговор суд обосновал признательными показаниями Краваля на предварительном следствии, показаниями представителя потерпевшего и свидетелей, а также материалами уголовного дела. 

Обвинение просило назначить Кравалю наказание в виде 6 лет 6 месяцев лишения свободы. 

Суд учёл в качестве смягчающих обстоятельств наличие двоих малолетних детей, явку с повинной, активное способствование расследованию и раскрытию преступления, частичное возмещение имущественного ущерба и направление извинительного письма в ОМВД Ухты. Отягчающими наказание обстоятельствами суд посчитал совершение преступлений в период мобилизации и под воздействием алкогольного опьянения.

6 июня 2023 года Ухтинский городской суд Республики Коми под председательством Светланы Фёдоровны Костич вынес Владиславу Кравалю приговор. 

В апелляционной жалобе Краваль, не оспаривая фактических обстоятельств, связанных с нанесением надписи и звонком в дежурную часть отдела полиции, выражал несогласие с квалификацией его действий, утверждал, что его признательные показания, положенные в основу приговора, были получены под влиянием обмана со стороны следователя, отрицал мотив политической, идеологической ненависти и намерение дестабилизировать работу органов власти. Кроме того Краваль указывал на чрезмерную суровость назначенного наказания.

29 сентября 2023 года Верховный суд Республики Коми в составе председательствующего судьи Владимира Владимировича Маклакова, судей Светланы Валерьевны Корчаговой, Андрея Владимировича Рябова в апелляционной инстанции оставил приговор без изменений.

Основания признания политзаключённым

В части осуждения за политически мотивированный вандализм мы разделяем мнение Центра «Сова», у которого вызывает сомнения обоснованность подобного преследования. С точки зрения экспертов этого центра, «фактически речь идёт об одной из форм политической критики. Проявление политической ненависти само по себе не криминализовано, и мы полагаем, что этот мотив уместно относить к отягчающим обстоятельствам лишь в статьях о преступлениях, представляющих серьёзную общественную опасность, а именно в статьях, связанных с применением насилия. К тому же, с нашей точки зрения, в тех случаях, когда имуществу нанесён совсем небольшой ущерб, дела о вандализме следовало бы прекращать за малозначительностью. Для тех случаев, когда нанесён заметный, но все равно не слишком большой материальный ущерб, можно было бы ввести в КоАП статью, аналогичную ст. 7.17 КоАП об уничтожении или повреждении чужого имущества, либо уточнить саму эту статью».

Однако «политизирующий» мотив позволяет судам избирать в качестве наказания лишение свободы, и именно эта часть статьи уже неоднократно применялась к критикам власти, попытавшимся выразить своё негативное отношение к войне посредством порчи провоенной символики или нанесения на неё антивоенных надписей. Неконкретность формулировок и сама конструкция ст. 214 УК РФ, позволяющая избирательно подвергать преследованию за действия, выражающие оппозиционную общественную позицию, не раз делали её инструментом политических репрессий. 

За подобные действия были осуждены к реальным срокам лишения свободы волгоградский рабочий Игорь Паскарь, преподаватель из Тольятти Алексей Арбузенко, также ч. 2 ст. 214 УК была инкриминирована за антивоенные надписи Людмиле Разумовой и Александру Мартынову из города Конаково Тверской области.

При этом в своих признательных показаниях на следствии, положенных судом в обоснование обвинительного приговора, Владислав Краваль заявлял, что он «не поддерживает политику России и против войны в Украине», нанёс надпись на баннер «с целью выражения протеста действующей власти в связи с её решением о проведении СВО на территории Украины, а также отрицательного отношения к проведению любых военных действий, поскольку является пацифистом». Мы полагаем, что негативное отношение к агрессивной войне, осуждённой резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН и каждый день приносящей новые жертвы, а равно и к лицам и органам, её развязавшим, не является тождественным «политической вражде» — оно не увеличивает общественную опасность деяния, а, напротив, уменьшает её вплоть до признания мотивации Владислава Краваля общественно полезной, несмотря на избранный им способ протеста.

Не утверждая, что этот способ является правильным и полностью законным, отметим всё же, что, согласно толковому словарю Ожегова, вандализм — это «бессмысленно жестокое разрушение исторических памятников и культурных ценностей, варварство». Действия же Владислава Краваля были наполнены не жестоким, а антивоенным смыслом и представляются актом гражданского сопротивления, вполне оправданным масштабом российской агрессии и сопутствующих ей военных преступлений, в то время как Z-атрибутика является не историческим памятником либо культурной ценностью, а инструментом пропаганды войны.

Как и в случае с рассмотренным выше эпизодом, именно «установленная» судом политическая мотивация (цель, являющаяся необходимым элемtнтом состава преступления) звонка Краваля в полицию с ложным сообщением о поджоге военкомата стала основанием для переквалификации содеянного со ч. 2 на ч. 3 ст/ 207 УК. Если часть 2 статьи, предусматривает лишение свободы на срок от 3 до 5 лет (то есть относится к категории преступлений средней тяжести), то при установлении следствием и судом в аналогичных действиях цели «дестабилизации деятельности органов власти» осуждённый может получить уже от 6 до 8 лет лишения свободы, и такое деяние признаётся уже тяжким преступлением. При этом мы не можем с уверенностью судить об истинных целях и мотивации Краваля в данном случае: давая признательные показания и соглашаясь на переквалификацию обвинения на более тяжкое взамен на изменение меры пресечения, он с высокой степенью вероятности был введён следствием в заблуждение. Об этом же свидетельствует тот факт, что в интервью журналистам, как и перед вынесением приговора, он рассчитывал на условное наказание. Это рассказала и гражданская жена Краваля изданию «Вот Так» после того, как прокурор запросил для Владислава 6,5 лет колонии: «Для меня это было неожиданно, он же признался в содеянном. Я надеялась, что будет условный срок — мне это и следователь, и адвокат обещали». Являясь строителем, а не юристом, мужчина просто не видел различий между частями статей, важными для квалификации целями и мотивами, но за время пребывания в СИЗО осознал различие между домашним арестом и пребыванием в следственном изоляторе. Мы полагаем, что следствие использовало стремление Краваля любой ценой вырваться из изолятора как инструмент давления для признания им вины в совершении более тяжких преступлений, чтобы улучшить собственные статистические отчётные показатели. 

Однако признания обвиняемым вины в выгодной для следствия квалификации оказалось недостаточно правоохранителям и суду, чтоб оставить мужчину на свободе. 

Следует отметить, что вызывает большие сомнения и обоснованность первоначальной квалификации действий Краваля по ч. 2 ст. 207 УК РФ («Pаведомо ложное сообщение о готовящемся поджоге, совершенное в отношении объектов социальной инфраструктуры»). В соответствии с примечанием 2 к ст. 207, «под объектами социальной инфраструктуры в настоящей статье понимаются организации систем здравоохранения, образования, дошкольного воспитания, предприятия и организации, связанные с отдыхом и досугом, сферы услуг, пассажирского транспорта, спортивно-оздоровительные учреждения, система учреждений, оказывающих услуги правового и финансово-кредитного характера, а также иные объекты социальной инфраструктуры». Из данного определения следует, что характеризующим признаком для отнесения объекта к социальной инфраструктуре является оказание населению каких-либо услуг в различных сферах жизнедеятельности. Предназначение и характер деятельности военных комиссариатов если и позволяют отнести их к таким объектам, то только искусственно, по формальным и второстепенным признакам.

Вызывает сомнения и доказанность судом умысла Краваля на дестабилизацию деятельности органов власти. В обоснование своих выводов суд указал, что Краваль, сообщая в полицию о готовящемся поджоге военкомата, понимал, что такая информация не может быть оставлена без внимания, «в связи с чем была дезорганизована деятельность органов и служб, предназначенных оказывать помощь в экстренных ситуациях, выраженная в отвлечении сил и средств на проверку указанного заведомо ложного сообщения», и поэтому умысел Краваля был направлен на дестабилизацию деятельности органов власти. Во-первых, дезорганизацию деятельности органов и служб, отвлечение сил и средств на проверку заведомо ложного сообщения о готовящемся поджоге нельзя приравнивать к цели дестабилизации их деятельности. Во-вторых, при наличии неустранимых сомнений в направленности умысла Краваля, а также в его доказанности, суду следовало руководствоваться ч. 3 и ч. 4 ст. 14 УК РФ («Все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном настоящим Кодексом, толкуются в пользу обвиняемого. Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях»).

Суду следовало также учесть аргументы Краваля о том, что после объявления в РФ мобилизации 21 сентября 2022 года тот находился в аффектированном состоянии: помимо общего неприятия войны он испытал тревогу за сына и, увидев его установочные данные в фиктивных, как выяснилось впоследствии, списках мобилизованных, совершил спонтанный и незапланированный поступок. Это подтверждается и тем, что он не пытался скрыть следы содеянного: не избавился от телефона и сим-карты, с которых осуществил звонок в полицию. Адвокат Краваля следующим образом описал журналистам его мотив и последствия звонка в полицию: «Насчёт военкомата — он действительно не знает, зачем он это сделал. Был выпивший, поругался со своей гражданской супругой, вспомнил о сыне. Здесь можно найти скорее какой-то хулиганский мотив, а не цель дестабилизировать работу власти. В военкомате не знали, что кто-то звонил. Даже наряд полиции никто не высылал. Ничего не изменилось. Стоя напротив военкомата, он звонил со своего телефона, с номера, который был оформлен на него. Разве так поступают люди, которые действительно планируют срыв мобилизации? Это всё на эмоциях было».

Важно отметить, что допрошенная в суде в качестве свидетеля сотрудница военкомата сообщила, что сведений о готовящемся поджоге военкомата ей не сообщали и она не помнит, чтобы в день совершённого Кравалем звонка осуществлялись мероприятия по эвакуации личного состава военкомата. Приём мобилизованных граждан в тот день не вёлся, она и другие сотрудники военкомата находились на рабочем месте и выполняли свои обычные обязанности.

Другой свидетель, помощник оперативного дежурного ОМВД России по городу Ухте, также сообщил, что эвакуация в здании военкомата не объявлялась, поскольку на момент поступления звонка мобилизованных граждан в здании не находилось, признаков возгорания, срабатывания пожарной сигнализации в здании обнаружено не было. 

Таким образом, мы полагаем, что отсутствуют основания для квалификации действий Краваля как по ч. 2, так и по ч. 3 ст. 207. Вероятно, они могут быть квалифицированы по ч. 1 ст. 207 («Заведомо ложное сообщение о готовящемся поджоге, совершённое из хулиганских побуждений»), санкция которой не предусматривает лишения свободы.

Мы полагаем, что именно антивоенная, а ранее оппозиционная общественная деятельность Владислава Краваля стала основной причиной назначения ему сурового наказания за деяния, лишённые большой общественной опасности.

От участия в экологическом протесте против строительства мусорного полигона на станции Шиес в 2018 году Владислав постепенно перешёл к политическому мирному протесту: посещал пикеты и митинги, поддерживал активистов, выступавших против ареста губернатора Хабаровского края Сергея Фургала, участвовал в акциях памяти убитого политика Бориса Немцова и в поддержку Алексея Навального в январе 2021 года. За участие в одной из акций он получил административное наказание — штраф в 10 тысяч рублей.

В интервью изданию «Север. Реалии» Краваль рассказал, что долго не мог поверить, что Россия напала на Украину. «Крах, недоумение, ступор, — описал он свои эмоции после начала войны. – Не думал, что может до такого дойти. Реакция была, как у многих нормальных людей». Гражданская супруга Владислава Краваля охарактеризовала его состояние: «Мысли о войне его никогда не отпускали, Он постоянно ходил и думал о том, что происходит. Эмоциональное состояние после 24 февраля у него сильно ухудшилось. До этого он был уравновешенный, весёлый, умный мужчина».

В знак протеста против российской агрессии Владислав Краваль постоянно носил на куртке бело-голубой значок. Эти цвета после начала полномасштабного вторжения были избраны цветами флага свободной России, и именно в этой цветовой гамме впоследствии Краваль нанёс антивоенную надпись на пропагандистский баннер. В современной ситуации в России, когда возможности легального публичного протеста практически отсутствуют, несмотря на то, что своими действиями Владислав Краваль вышел за пределы правового поля, однако одновременно отмечаем, что назначенное ему наказание абсолютно не соразмерно предполагаемой общественной опасности его действий и причинённому ими ущербу. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу тематической Программы Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное преследование Владислава Краваля является политически мотивированным, направленным на устрашение всех противников войны и общества в целом, т.е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы Владислава Краваля обусловлено его антивоенной позицией, нарушает его право на справедливое судебное разбирательство, иные права и свободы, гарантированные Конституцией РФ и Международным пактом о гражданских и политических правах и явно неадекватно предполагаемой общественной опасности его действий. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Владислава Краваля политическим заключённым, требует отмены вынесенного ему приговора и пересмотра дела с соблюдением права на справедливый суд.

Признание человека политзаключённым не означает ни согласия с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Адвокаты Владислава Краваля: Пётр Борисенко, Айназарова А.А., Анна Ивановна Безшерстая.

Публикации в СМИ:

25 марта 2023 г. «Север. Реалии». «Боятся, что режим завтра рухнет». Суд за надпись «Х** войне» 

31 мая 2023 г. «Вот Так». «Я так и не поняла, почему он это сделал. Кого он наказал?» История мужчины, который заявил о поджоге военкомата, опасаясь мобилизации сына

Дата обновления справки: 18.03.2024 г.